в уме ли он

proposition known through itself - суждение, знаемое из него самого; то, с чем соглашается интеллект исходя из понимания самих терминов, первый принцип и аксиома. Так же называется непосредственным суждением (PROPOSITIO IMMEDIATA); определено Аристотелем как суждение, которому ничто не предшествует. Тезис и непосредственное суждение является двумя первыми непосредственными принципами силлогизма, в то время как тезис не может быть доказан и не нуждается, чтобы с ним соглашались, непосредственное суждение (согласно Фоме - In lib. I An. Post. lect. 4) "должно присутствовать в уме и с ним должны соглашаться все обучаемые. Совершенно очевидно, что существуют конкретные принципы подобного рода (как доказано в 4 книге Метафизики в отношении к принципам: подтверждение и его отрицание не являются одновременно истинными), в противоположность которых никто не может поверить, хотя и может таковое утверждать ". Несомненность других суждений должна быть основана на суждениях такого рода. "Любое суждение, находящееся в разуме субъекта, является непосредственным и познаваемым через него самого настолько, насколько он является самим собой. Но термины некоторых суждений таковы, что они известны всем, как то, что есть одним или другим просто потому, что оно есть. Поскольку это то, что есть является первым понятием мышления. Вот почему необходимо, чтобы такие суждения не только сами в себе, но и в отношении нас полагались как познаваемые через них самих, как например, является ли невозможным то, чтобы одна и та же вещь одновременно была и не была, чтобы целое было больше чем его части. Вот почему все научные принципы подобного рода взяты из "Метафизики", чье учение считается абсолютным. Но такие суждения являются непосредственными, их понятия известны всем. Вот почему, хотя предикат существует в уме субъекта, тем не менее определение субъекта известно всем, вовсе не обязательно, чтобы такие суждения допускались всеми. Так суждение "прямые углы равны", как в себе данное, познается через него самого или непосредственно, потому что "равенство" содержится в определении прямого угла. Прямой угол - это тот, который образован прямой линией, падающей на другую прямую линию, так что любые части угла вкладываются друг в друга. И следовательно, принципы подобного рода принимаются как тезис или положение. Но существуют и другие суждения, которые называются предположениями. Поскольку существуют суждения, которые могут быть доказаны принципами другой науки, и следовательно, необходимо, чтобы они полагались в рамках данной науки, хотя они доказываются принципами другой науки, например, геометры предполагают, что прямая линия - это линия, проходящая из одной точки в другую, а натурфилософия доказала, что между двумя точками непосредственно проходит прямая линия". Непосредственное суждение иногда состоит из первых и общих понятий, как например, то что есть и то, чего нет, равный и неравный, целое и часть; это первые и непосредственные суждения, как например, "одна и та же вещь не может одновременно быть и не быть" или "вещи равные одной и той же вещи являются равными друг другу". Непосредственное суждение, касающееся предшествующих понятий, или понятий менее общих, является вторичным по отношению к тем первичным, о которых говорилось выше, например, "треугольник - это фигура" или "человек - это животное".

I āvī, ātum, āre II volo, voluī, —, velle III volo, ōnis m. [ volo II ]

термин. Августин, отличая слова изреченные от пребывающих в уме (De Trinitate XV), считал, что эти мысленные термины не принадлежат ни одному языку, поскольку, оставаясь в уме, они не могут быть выражены внешне, хотя звуки внешне произносятся, поскольку внешне представляют собою знаки, подчиненные этим понятиям. Боэций в Комментарии к трактату Аристотеля «Об истолковании» делит речь, а в соответствии с нею и термины на написанные, произнесенные и мысленные. Написанный термин есть часть суждения, его можно увидеть телесными очами. Произнесенный термин - это часть суждения, произнесенного устами, по своей природе он таков, что его можно услышать телесными ушами. Мысленный термин - это интенция, или впечатление души, естественно обозначающее нечто или причастное к обозначению. По природе этот термин составляет часть мысленного суждения и замещает то, что им обозначается. Отличая свое понимание термина от аристотелевского, У. Оккам, чью философскую позицию называют терминизмом, пишет: «Все, кто занимается логикой, пытаются внушить, что доказательства составляются из суждений, а суждения из терминов. Отсюда следует, что термин не что иное, как связываемая часть суждения... Но хотя любой термин есть или может быть частью суждения, не все термины имеют одну и ту же природу... Я утверждаю, что слова суть знаки, подчиненные понятиям или интенциям души, не потому, что, если слово „знак" взять в собственном смысле, то сами слова обозначают понятия души, а потому, что слова предназначены для того, чтобы обозначать то же самое, что обозначают понятия ума. Так, что сначала по природе понятие обозначает что-то, а затем слово обозначает то же самое, поскольку слово по установлению обозначает то, что обозначено понятием ума. И если это понятие изменит свое значение, то тем самым и слово без всякого нового соглашения изменит свое значение... Однако между тремя видами терминов (имеется в виду Боэциево деление. - С. Я.) можно обнаружить и некоторые различия. Одно различие: то, что понятие или впечатление души обозначает, оно обозначает по природе, а термин, произнесенный или написанный, обозначает нечто лишь по установлению. Из этого вытекает и другое различие, а именно: произнесенный или написанный термин может по желанию изменять свое значение, мысленный же термин не изменяет своего значения ни по чьему желанию... Имя „термин" понимают трояко. Во-первых, термином называют все то, что может быть связкой или крайним членом категорического суждения, а именно субъектом или предикатом, или определением крайнего члена или глагола. В этом смысле термином может быть даже суждение, как и часть его. Ведь правильно сказать: „«Человек - живое существо» есть правильное суждение", в котором все суждение «человек - живое существо» есть субъект, а „правильное суждение" - предикат. В другом смысле это имя „термин" можно понимать как то, что противоположно предложению. В этом случае все несоставное называют термином. В-третьих, под термином в прямом смысле слова понимают то, что, взятое для обозначения, может быть субъектом или предикатом суждения. И в этом смысле ни глагол, ни союз, ни наречие, ни предлог, ни междометие не есть термин... Термином в этом смысле может быть не только несоставное, но и сложенное из двух несоставных частей, то есть из прилагательного и существительного, из причастия и наречия или из предлога с падежом, которого он требует, подобно тому как оно может быть субъектом или предикатом суждения... Термином может быть не только слово в именительном падеже, но и в косвенном падеже, так как оно может быть и субъектом, и предикатом суждения» (Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 2. С. 900-902).

общее, всеобщее, универсалии. Проблема универсалий возникла в античной философии. Обсуждение ее продолжилось в раннехристианской мысли, для которой она имела основополагающее значение в связи с идеей творения мира по Слову. Будучи всеобщим, Слово двуосмыслило идею универсалий: как общего для человека и как общего для Бога, имея онтологическое значение. Сначала неоплатоник Порфирий, проанализировал точку зрения Аристотеля, во «Введении» к его «Категориям» сформулировал эту проблему: «Существуют ли они самостоятельно или же находятся в одних только мыслях, и если они существуют, то тела ли это или бестелесные вещи, и обладают ли они отдельным бытием или же существуют в чувственных предметах и опираясь на них» (Порфирий. Введение к «Категориям» //Аристотель. Категории. М., 1939. С. 53). Позднее ее анализ стал развиваться в трех направлениях, которые в конце Средневековья получили названия реализма (общее до вещей, ante res), концептуализма (общее в вещах, in rebus) и номинализма (общее после вещей, post res) и которые по сути представляли разные аналитические задачи. Если реалистическое направление в основном исследовало проблему самостоятельного существования универсалий в Божественной мысли, которая вместе есть Бытие, Истина и Слово, то концептуализм исследовал проблему связи двух сущих, благодаря которой осуществлялось причащение земного мира горнему, обнаруживались степени присущности существования бытию. Номинализм, представлявший общее имя результатом человеческой договоренности, появился как предтеча дисциплинарного разделения теологии, философии и науки и в самостоятельное направление сложился к XIV в. с появлением идеи однозначного бытия. Универсалии, по Августину, есть Закон и Слово Божие, открытые людям в ходе истории. Общее - это повтор и тождество смыслов и значений сказанного, свидетельствующих о воздействии одного и того же духа. На этом основании для него перевод Септуагинты является более предпочтительным, чем перевод Библии одним Иеронимом, потому что сказанное многими есть свидетельство того, что «как бы едиными устами проявился тот же самый единый Дух» (Августин. О Граде Божием. 1994., Т. 4. С. 72). В основании знания лежит личный, непосредственный опыт, согласованный с тем общим, что его связывает с опытом других. Связь обеспечивается Писанием - произведением универсально-личностным, несущем в себе возможности верификатора, связанного с живым субъектом и истребующего отклика. Боэций в решении этой проблемы занял концептуалистскую позицию: родовые сущности, или субстанции, являясь именами, существуют в конкретной вещи, хотя мыслятся помимо тел. Универсалия целиком и полностью находится в ней, что подчеркивает ее внутреннее происхождение. Единичное при такой тесной связи с субстанцией предстает как субъект-субстанция (см. SUBSTANTIA SUBIECTA). Имя субстанции в таком случае двуосмысливается: оно не просто прилагается к вещам, имеющим разные определения, а прилагается к вещи, внутри самой себя двуосмысленной, ее имя может быть и ее собственным именем, и именем субстанции, что Боэций назвал эквивокацией (см. AEQUIVOCATIO). В делении рода на наивысший (то, больше чего нет) и подчиненный (вид) Боэций обнаружил эквивокативность самих понятий, которые представляют степени общности и традиционно связаны с теорией определений. Однако, по Боэцию, определению подлежат индивиды и подчиненные роды (виды), поскольку определение возможно на основании рода. Наивысшие роды могут быть только описаны через собственные признаки, способствующие пониманию, но не являющиеся понятиями. Общим для наивысших родов оказывается имя бытия: «О каждом из них можно сказать, что он есть. Ведь субстанция есть, и качество есть, и количество есть, и то же самое говорится обо всех остальных. Глагол „есть" говорится обо всех одинаково, но при этом им всем присуща не какая-то одинаковая субстанция или природа, но только имя» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 11-12). Поскольку же наивысший род целиком и полностью входит в единичную вещь, в итоге создаются логические основания для ее неопределенности; определения этой вещи через подчиненные роды охватывают ее не полностью, но выражают направленность логического внимания на ее некие статусы. Универсальными оказываются только имена. Представлением эквивокативности имени как универсалии задается не эманационная, а креативная модель мира. Имя есть связь двух миров: Божественного и человеческого. «Божественная душа», которая понимает недоступное чувствам, дает имена «рассуждениям разума, тем самым делая его понятным» (там же. С. 6). Роль универсального транслятора имен, обеспечивающего не только связи между вещами и способами их интеллектуального выражения, но и возможности смысловых преобразований осуществляют акцидентальные признаки.

Конец XI в. знаменуется «спором об универсалиях». Предметом обсуждения были идеи сходства и тождества вещей (сведение их в одно, собирание, collectio) и их отличие, возможности их универсальной выраженности. Номиналистические идеи Росцелина, касающиеся отношений единства и троичности Бога, были направлены на выработку доказательной точности. Росцелин поставил проблему возможности конвенционального существования универсалий. Эта проблема выражена в виде вопросов: 1) если в реальном бытии Бога нет никакой различенности, то его понимание как Троицы не есть ли дело конечных людей, и потому приложение к Нему универсальных имен конвенционально? 2) если речь идет о реальном, а не словесном различении Божественных Персон, то нельзя ли допустить троичность субстанций? 3) если трех лиц не может быть там, где нет трех вещей, а трех вещей нет там, где нет множества, то возможна ли троичность там, где нет множества? 4) можно ли утверждать, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой тождественны, если у не имеющих множества Лиц не может быть даже подобия? Ведь подобие предполагает несходство, а сходство предполагает наличие разных вещей; 5) тождественны ли выражения «троичный Бог» («троичная субстанция») и «три Бога» («три субстанции»), «три речи» и «тройная речь», если учитывать, что выражение «двойной удар» означает два удара? 6) почему имя «Бог» - единичное имя, а не универсалия, если существует множество различенных субъектов, им предицируемых: Отец есть Бог, Сын есть Бог, Святой Дух есть Бог? (См.: Петр Абеляр. Теология Высшего блага // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 174-177).

Ансельм Кентерберийский выводил универсалии из души и высказывающей речи. Он фиксирует логическое внимание на укорененности любого обозначения вещи в Божественном уме. У Ансельма всякая субстанция понимается как универсалия, однако если номиналисты рассматривали субстанциальное имя как однозначное, то у Ансельма и имя субстанции, и понятие существования эквивокативно: субстанция - это и род в родо-видовых отношениях, существующая в единичных вещах (телах), и Божественная сущность, понятая как «вечный, недвижный, неизменный, простой, неделимый Дух» (Ансельм Кентерберийский. Монологион // Ансельм Кентерберийский. Соч. С. 77). Ансельм полагает, что единство двух субстанций осуществляется актом интеллектуального «схватывания», или конципирования, которое выражено в высказывании и благодаря которому обнаруживается истина, которая определяется как «правильность, воспринимаемая одним лишь сознанием» (Ансельм Кентерберийский. Об истине // Там же. С. 186). Любая вещь существует потому, что было высказано, что она существует (там же. С. 169). Истина, или правильность, одна, неизменна и не зависит от обозначения (см. SIGNIFICATIO). Она не исчезает при исчезновении обозначения. Напротив, только в соответствии с нею требуется обозначение того, что должно быть обозначено, а поскольку истина и слово суть одно, то и сама истина требует обозначения того, что должно быть обозначено. Обозначение требуется для перевода единого универсального в разнообразное. Следовательно, по Ансельму, не потому существует много правильных обозначений и соответственно много единичных правильностей, что есть много вещей, а напротив: вещи существуют правильно в том случае, когда они существуют согласно должному, что свидетельствует о том, что у них одна правильность, или истина. Сами вещи и их обозначения существуют благодаря ей, которая существует не в вещах (позиция концептуализма) и не из них (позиция номинализма), а сама по себе до и вне вещей. В основе концепции Петра Абеляра лежит идея концепта (см.: CONCEPTUS), связанного с анализом речевого высказывания, что предполагало разделение словесности на язык и речь. Опора на речь позволила определить позицию Абеляра как сермонизм, или диктизм. Универсалии, по Абеляру, - не вещь и не имя вещи. Это их всеобщая, звуком выраженная связь. Способом, позволяющим осуществить такую связь, является возможность 1) превращения общего в вещь и 2) обнаружения его как вещи и не-вещи. Логически эту возможность предоставляет глагол «есть», предоставляющий несколько форм связи: 1) действие, отсылающее к предикации вещи, 2) отождествление («есть» это то). Вещь при этом исчезает, но исчезает и различие между субъектом и предикатом; 3) происхождение («есть» означает эманацию свойства). Само происхождение предстает как перенесение качеств субъекта на вещь и как правильное «схватывание» вещи словом, где значит каждый звук, выражающий вещь. Поэтому наивысший смысл концепта есть извещение (enuntiatio), т. е. изречение как схваченность смысла в определенный (здесь и сейчас) момент времени. Слово, таким образом, имеет статус осмысленной речи. Речь связана со смыслами, не выраженными вербально, но подразумеваемыми в уме и естественно возвращающими к первообразам, которые обогащены этими смыслами.

В XIII в. своеобразный концептуалистский синтез идей относительно универсалий осуществил Фома Аквинский. В XIV в. Проблему универсалий в концептуалистском духе решал Дуне Скот, который понимал под универсалиями реальность связей. Оккам выдвинул три основания, согласно которым универсалии не являются особыми реальными субстанциями, существующими вне человеческой души, они только образ и знак вещей. Знаки называются терминами (см. TERMINUS).

agreement, relation - соглашение, отношение; например, отношение одного к двум в нашем уме называют удвоением. Отношение коэффициентов пропорциональности является конвениентным.

that which is in reason, a thing of reason - то, что есть в уме, творение ума, мыслимое сущее; по Скоту, это то, чье бытие в мышлении, полагающим его; что не имеет никакого бытия вне мышления; оно ничего не утверждает в действительно существующих вещах и не является ими; оно не более чем сотворенно умом, им же и постигаемо. Фома говорит об истинном (Sum.Theol.q.16, a.3, ad.2) как основанном в том, что не есть (non-ens): "настолько, насколько то, что не есть, является конкретным предметом ума, т.е. постигается им". Такое же рассуждение приводится для блага.В другом месте он утверждает (In lib.1Y Met.lect.4, 574): "Предметы разума соотносятся с теми интенциями, которые заложены им в рассматриваемых вещах, как например, род, вид и т.д., ничего подобного нельзя обнаружить в природе вещей, но они следут постановлениям разума. К такого же рода" разумным" вещам относится и предмет логики. Такого же рода интеллектуальные интенции являются экивалентами (aeюquiparantum) природных вещей, и в этом все природные вещи подпадают под действие разума. И следовательно, предмет логики простирается ко всем вещам, относительно нее утверждаются все природные вещи. В связи с этим делается заключение о том, что предмет логики является эквивалентом предмета философии, которая является природным творением". Разумные вещи могут иметь основание в самих вещах (как человек, полагаемый не сам по себе, но как вид человека) или не иметь оснований (как например, фантазии).

enthymeme - буквально - в уме; сокращенный силлогизм, в котором выпущена одна из подразумевающихся частей.

intentional being - интенциональное бытие, существование в разуме; это бытие, которым обладает вещь, находясь в познающем интеллекте, а также бытие, самого мышления, или то, как объективно постигаемая вещь представлена в мышлении.(In lib.1 Sent.d, 33, q.1, a.1, ad.3): "Интенции не существуют в вещах, но только в уме, тем не менее, существует нечто, соответствующее им в вещах, а именно, природа, с которой мышление соотносит интенции определенного рода, так замысел рода не существует в осле, но в природе животных, с которой интенция соотносится в мышлении".

objective (in the mind), formal - объективный, содержащийся в уме, формальный.

thing - вещь; по Авиценне, чтойность или сущность это то, что есть (ens). По Фоме (In lib. I Sent. d. 25, q. 1, a. 4 sol): "Существует две точки, которые следует полагать в вещах, а именно, ее сущность и причину, а также ее бытие; имя вещи берется из сущности. Поскольку сущность может иметь бытие двояко в единичности, которая находится за пределами разума и то как она понимается в разуме интеллектом, следовательно имя вещи относится одновременно и к тому, что существует в уме, так вещь [res] происходит из знания [reor], и к тому, что существует за пределами ума, поскольку о вещи говорится как о познанной [ratum] и существующей в природе". И еще (In lib. II Sent. d. 37, q. 1, a. 1 sol): "Имя вещи берется в двух смыслах: так то называется вещью, что имеет известное бытие в природе, это называется (епs)_ "то, что есть", поскольку она есть, имеет свое бытие. Так как вещь познается через ее сущность, то ее имя становится известным всем, кто оказывается вовлеченным в процесс познания и мышления, в том смысле, что вещь [res] проистекает от знания [reor], и в этом смысле говорят о вещи как о разумной [res rationis], о которой говорят, что она не имеет познанного бытия в природе, в отношении которого могут иметь место формы отрицания и лишенности, которые также называются вещами разума [entia rationis]".

express species - выраженный, умственный образ, сама идея появляется по причине объекта, то есть воспринимающей и представляющей объект; то, что формируется способностью разума к восприятию из вида, порожденного действующим интеллектом, так что он может знать объект, представленный им актуально. Это принцип, определяющий отношение познания к знанию, и представляющий объект как умопостигаемый. Это идея вещи, которая складывается в уме во время того, как он познает объект, который, как говорят, становится термином знания или глаголом рассудка.

truth - истина; отношение (habitudo) между вещью и мышлением. Существует (1) истина бытия, являющаяся согласием вещи с мышлением, от которого она зависит как от причины (имеется в виду божественное мышление), поэтому природные вещи называются истинными, и истина в этом смысле является сущностью всех существущих вещей, потому что они таковы, как они есть, в своей верховной истине или в Боге; существует (2) истина знания, означающая согласие вещи с мышлением, к которому вещь относится случайно (т.е. наши идеи являются следствиями, а не причинами вещей) и таким образом говорят, что наши идеи истинны; наконец, существует (3) истина обозначения, являющаяся согласием символов с вещами или тем, что существует в уме; истина в этом смысле есть воспроизведение того, что существует, и соответственно она не воспроизводит то, что не существует (Аристотель: Met. IY, 7, 1011b 27). Псевдо-Гроссетест разделяет три вида истины: простая, сложная и средняя. "Простая истина является самой сущностью вещи, то есть нераздельностью того что есть, и его бытия;...сложная истина - это адекватность (соответствие) вещи и мышления этой вещи, соединяющей интенцию предиката с интенцией субъекта или разъединяющей их; промежуточная истина - это обозначения, которые мышление использует для выражения сложной истины, находящейся в самих вещах, поскольку истина существует в них как если бв само ее материальное начало, лишенное самодостаточности было необходимо для мышления". Августинианская традиция касается доказательства вечности истины в ее первичном смысле. Как утверждает псевдо-Гроссетест: "Истиной, следовательно, будет вечная несотворимая субстанция, всецело единая, чье бытие необходимо должно быть и не может не быть". С точки зрения этих трех значений истина определяется различным образом: первоначально она определялась Исааком Израильским как соответствие вещи и мышления; по Гроссетесту, она есть бытие, обозначенное в вещи, ибо речь обозначает; по Ансельму, ее правильность определяется только разумом; согласно Августину, она есть то, с помощью чего становится явным то, что есть; согласно Хилари, она явна и декларативна.